Таванът на имперската тронна зала б

Таванът на имперската тронна зала бе боядисан в зеленикавосиньо с изрисувани облаци, за да наподобява небето на спокоен летен ден. Стенописът беше тежък и лишен от вдъхновение, ала Модина го смяташе за красив. Не помнеше кога за последно бе виждала истинското небе.
Животът й след Далгрен бе представлявал кошмар от смътно неприятни хора и места, които не можеше и не искаше да си спомня. Нямаше си представа колко време бе минало от смъртта на баща й. Нямаше значение. Нищо нямаше значение. Времето бе нещо, за което живите трябваше да се притесняват. Ако знаеше нещо, то бе, че е мъртва. Призрак, носещ се в сън, движен от невидяни ръце, дочуващ откъслечни гласове… ала нещо се бе променило.
Бе дошла Амилия и с нея обгърналата Модина за тъй дълго мъгла бе започнала да се повдига. Императрицата започна да осъзнава заобикалящия я свят.
— Дръжте си главата вдигната и не гледайте към тях — казваше й Нимбус. — Вие сте императрицата, а те са под вас, недостойни дори и за най-краткия взор на имперските ви очи. Изправен гръб. Изправен гръб.
Модина, облечена във великолепна рокля от бяло и златно, стоеше на подиума пред огромния натруфен трон. Подраска го с пръсти и установи, че всъщност само е покрит със злато. Самият подиум се издигаше на пет фута над земята, със стръмни стени — с изключение на стълбите, оформени като полумесеци. Те бяха подвижни, което позволяваше императрицата да бъде излагана на показ, съвършеният недостижим символ на Новата империя.
Нимбус отчаяно поклати глава.
— Няма да стане. Тя не ни слуша.
— Просто не е свикнала да стои изправена през цялото време — каза му Амилия.
— Може би пришита в корсета дъска? — скромно предложи прислужник.
— Това не е лоша идея — отвърна Амилия и погледна към Нимбус. — Какво мислиш?
— По-добре да е много права дъска — язвително отвърна Нимбус.
Повикаха кралския крояч и шивачка, проведе се неформална дискусия. Говореха за шевове, връзки и банели, а Модина гледаше отгоре.
Виждат ли болката в лицето ми?
Съмняваше се. В очите им нямаше симпатия, само възхита — възхита и уважение. Едновременно се чудеха и трепереха в нейно присъствие. Бе ги чула да шептят за звяра, който беше убила, и как била дъщерята на бог. За хиляди войници, рицари и простолюдни, тя бе обект на боготворене.
Съвсем доскоро Модина не обръщаше внимание на това, умът й бе затворен в такава яма, че всеки опит да мисли пораждаше невероятни страдания и тя затъваше обратно в пасивното удобство на бездната. Времето бе затъпило болката; бавно думите на околните разговори започнаха да достигат до нея. Според дочутото тя и баща й бяха наследници на някакъв изчезнал легендарен крал. Ето защо само те могли да наранят звяра. Бе избрана за императрица, ала не бе сигурна какво означава това. До този момент бе значело болка и изолация.
Модина безчувствено се взираше в околните. Вече не бе способна да чувства. Нямаше страх, гняв или омраза; нито любов или щастие. Тя беше призрак, обитаващ собственото си тяло; безразлично наблюдаваща света. Нищо от случващото се край нея нямаше значение.
Освен Амилия.
Преди навъртащите се около нея хора бяха представлявали смътни сиви лица. Бяха й говорили за нелепи понятия, по-голямата част от които не би могла да разбере, дори и ако се опиташе. Амилия беше различна. Тя бе говорила неща, които Модина можеше да разбере. Беше разказвала истории за семейството си, напомняйки на императрицата за друго момиче — момиче на име Тракия — което беше умряло и сега беше само призрак. Споменът беше болезнен, ала Амилия беше съумяла да й напомни за времената преди мрака, преди болката, когато в света бе имало някой, обичащ я.
Когато Салдур бе заплашил да отведе Амилия, Модина бе видяла ужаса в очите на девойката. Познаваше този страх. Гласът на Салдур бе пищенето на звяра и в този миг тя се събуди от дългия сън. Очите й се бяха фокусирали за пръв път след онази нощ. Нямаше да позволи на звяра да победи отново.
Някъде в залата, извън видимостта на подиума се затръшна врата. Звукът отекна из мрамора. Последваха гръмки стъпки с още по-гръмък разговор.
— Не разбирам защо да не мога да нападна Олрик сам — говореше раздразнено издокаран мъж.
— Армията на Бректън ще срази националистите за нула време. Тогава ще се върне в Меленгар и ти ще си получиш наградата, Арчи — отвърна по-възрастния. — Меленгар няма да избяга. Не си струва риска.
Не познаваше по-младия, ала възрастния бе чувала многократно преди. Наричаха го регент Етелред. Двамата благородници и свитата им се приближиха. Етелред бе облечен както винаги — червено кадифе и златиста коприна. Гъстата му брада издаваше възрастта му, тъй като бе доста посивяла.
Крачещият край него младок беше облечен в стилна алена копринена туника с висока плисирана яка, елегантно наметало и екстравагантна шапка с перо, идеално пасваща си с останалата част от тоалета му. Бе по-висок от регента и дългата му кестенява коса се спускаше по гърба му, стегната в опашка. Вървяха начело на шестима други — слуги, стюарди и чиновници. Четирима Модина разпозна, тъй като и преди бе виждал

Results (Russian) 1:

Потолок зала Императорского трона была написана в zelenikavosin′o с окрашенной облака, напоминают небо спокойный летний день. Фреска была грубой и лишен вдохновения, Ала Модина считается красивым. Не помню, когда был последний раз вы видели реальную неба.Ее жизнь была кошмаром после Дальгрен, представленный смутно неприятные люди и места, которые не могут и не хочу вспоминать. Понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор не вопрос после смерти её отца. Казалось, ничто не имеет значения. То время было то, что живых пришлось с осторожностью. Если вы ничего не знал, он был, что она была мертва. Призрак, сном, движимый невидимой руки, пятнистый литой dočuvaŝ. но что-то изменилось.Амелия пришел с ней до тех пор, как obg″rnalata Модина туман начинает чувствовать себя больным. Императрица начали осознавать ее окружающий мир.— Держать голову вверх и не смотреть на них — ее имя нимб. — Ты императрицы, и они находятся под вами, недостойным даже для кратчайшая из императорского глаза глаз. Спина прямая. Спина прямая.Модина, одетые в белые и золотые платье, стоял на подиуме перед троном огромные пряников. Podraska он с пальцами и обнаружил, что на самом деле только покрыта золотом. Свернувшись калачиком на подиуме себя пять футов над землей, с отвесными стенами-за исключением лестницы, форменн как форму полумесяца. Они были съемными, которые позволяют императрицы, который будет отображаться на дисплее, символ недостижимым идеальным новой империи.Венчик отчаянно покачал головой.– Это не будет происходить. Она не слышит нас.— Не используется просто для вертикально все время, говорит его Амелия.— Возможно, сшитые в корсете Совет? – предложить покорный слуга.— Это не плохая идея – Амелия ответил и посмотрел на нимб. – Что вы думаете?– Лучше быть много прав — Совет Колко ответил нимб.Они призвали Королевского портного и швея, провел неофициальное обсуждение. Говоря о швы, соединения и улицах, и Модина посмотрел на вершине.Вы можете увидеть боль в моем лице?Отсутствие веры. В их глазах был только сочувствия, изумление – чудо и уважение. В то же время интересуется и дрожали в ее присутствии. Он был слышен шепот о звере, который был убит, и как была дочерью Бога. Для тысяч солдат, рыцарей и prostolûdni она была объектом поклонения.До недавно игнорируется Модина ее ум был пойман в ловушку в яму, что любая попытка думать и она поднял страдания, которые невероятно обратно floundered в пассивной удобство abyss. Время было zat″pilo боль; медленно слова окружающих переговоры стали достичь ее. Согласно dočutoto она и ее отец выжил отсутствует легендарного короля. Вот почему, только они могут травмировать зверя. Был выбран в качестве императрицы, но был не уверен, что это значит. До этого момента означает боль и изоляции.Модина нечувствительны, глядя на других. Больше не был способен чувства. Не было никакого страха, гнева или ненависти; не любовь или счастье. Она была призрак населяет его собственное тело; равнодушным мониторинга мир. Ни один из того, что происходит вокруг нее.В дополнение к Амелия.Прежде чем nav″rtaŝite вокруг нее люди были представлены расплывчато серый лица. Они говорили о ее смешно понятия, большинство из которых не мог понять, даже если вы пробовали. Амелия была иной. Она говорила вещи Модина мог понять. Было рассказал рассказы о его семье, напоминая императрицы для еще одна девочка-девочка по имени Фракии — который умер, и он был теперь просто призрак. Памяти был болезненным, но Амелия не напомнить ей о времени до наступления темноты, до боли, когда мир был там кого-то любить ее.Когда Saldur угрожал принять Амелия Модина, она видела террор в глазах девушки. Знаете ли вы, что страх. Saldur в голос кричал, и в тот момент она проснулась от долгого сна. Ее глаза были сосредоточены в первый раз с той ночи. Не позволяют зверя бить снова.Где-то в зале за пределами видимости на ВПП захлопнул дверь. Звука резонирует через мрамор. После Громовой шаги с gr″m″k еще больше разговора.– Я не понимаю, почему я не могу атаковать-болит сам говорил Olrik элегантный мужчина.— Brekt″n армия будет победить националистов в кратчайшие сроки. Потом я вернусь к Melengar и вы получите ваше вознаграждение, Арчи — сказал старший. — Melengar не избежать. Не стоит рисковать.Я не знаю, но молодых взрослых был неоднократно слышали раньше. Они называли его регент Etelred. Два знатных и их свита приблизилась. Etelred был одет как всегда – красный бархат и Золотой шелк. Его толстые Борода сделала его возраст, так как он был довольно Грей.Kračeŝiât, малыш был одет в стильный Шелковый туника с высоким воротником Алена, плиссированные элегантно экстравагантный мыс и шляпа с пером, идеальный размер, чтобы соответствовать с остальной частью его наряд. Был выше, чем регент и его длинные каштановые волосы, проката на его обратно, плотный в очереди. Ходил в голову шесть других — служащих, стюарды и секретарей. Четыре признанных Модина, как и раньше был замечен

Results (Russian) 2:

Потолок тронного зала императорского была написана zelenikavosinyo с облаками окрашенными напоминать небо на спокойной летний день. Фреска была тяжелой и лишенной вдохновения, но Моди считал его красивым. Он не мог вспомнить, когда в последний раз она видела реальную небо.
Ее жизнь после Дальгрен был представлен кошмар смутно неприятных людей и мест, которые не могут и не хотят, чтобы помнить. Он понятия не имел, как прошло много времени с момента смерти ее отца. Это не имеет значения. Ничто не имело значения. Время было что-то живое было беспокоиться. Если бы вы знали что-нибудь, это было то, что он был мертв. Дух, дрейфующих в сон, переехал невидимыми руками, он услышал обрывки голосов ... но что-то изменилось.
Она пришла с ней и обнял Амелия режимы, как долго туман начал подниматься. Императрица начал понимать окружающий мир.
- Держите поднял голову и не смотреть на них - говорю ей нимб. - Вы императрица, и они ниже вас, недостойным даже для самой короткой из имперской смотреть ваши глаза. Вертикальные. Вертикальные.
Моди, одетый в великолепный платье из белого золота и стоял на подиуме перед огромной богато престола. Царапины его пальцами и обнаружили, что только в том, покрыты золотом. Сам подиум поднялся на пять футов над землей, с отвесными стенами - за исключением лестницы, форму полумесяцев. . Они были мобильны, что позволило Императрица быть дисплей, недостижимо прекрасным символом новой империи
Нимб отчаянно покачал головой.
- Это не произойдет. Она не слушает нас.
- Просто не используется стоять все время, - сказал он Амелия.
- Может быть, сшиты в лиф борту? - Скромно предложить оператору.
- Это не плохая идея, - сказал Амелия посмотрела на Nimbus. - Что вы думаете?
- Вы лучше быть очень прямо доска - едко ответил Nimbus.
Они называют королевской резак и швея удерживается неформальное обсуждение. Говорил швов, соединений и бюстгальтеры, моды и глядя вниз.
Вы видите боль в моем лице?
Он сомневается. В их глазах не было никакой симпатии, лишь страх - страх и уважение. И дивились, качая в ее присутствии. Он был услышан, чтобы прошептать им зверя, который был убит, и как была дочерью бога. Для тысяч солдат, рыцарей и prostolyudni, это было объектом поклонения.
До недавнего времени, Моди не обращая внимания на ее уме не было закрыто в такой яме, что любая попытка думать, спровоцированного невероятного страдания, и она колебалась обратно в пассивном удобства пропасть. Время было zatapilo боль; медленно слова окружающих разговоров стали доходить до нее. По dochutoto она и ее отец были потомками легендарного короля исчез. Поэтому только они могут навредить зверю. Она была выбрана в качестве императрицы, но не был уверен, что это значит. До этого момента она должна была боль и изоляции.
Моди бесстрастно смотрел на других. Он больше не был способен чувства. Там не было ни страха, гнева или ненависти; ни любви, ни счастья. Это был призрак, населяющих их собственное тело; равнодушно смотреть мир. Ничто из того, что происходит вокруг нее не имеет значения.
Кроме того Амелия.
Перед не создать преднамеренное о ее люди были представлены неопределенные серые лица. Они говорили о нелепых понятий, большинство из которых не могли понять, даже если бы он попытался. Амелия была иной. Она говорила о вещах, которые Моди не могли понять. Он был рассказывали о своей семье, напоминая императрицу за другой девушкой - девушкой по имени Фракия - кто умер, а теперь только призрак. Память больно, но Амелия удалось напомнить ей о времени до наступления темноты, до боли в мире, когда кто-то был я любил ее.
Когда Saldur угрожал привести Амелию, Моди видел ужас в глазах девушки. Он знал, что это страх. Голос Saldur кричал зверь, и в тот момент она проснулась от долгого сна. Ее глаза были сосредоточены в первый раз с той ночи. Он не позволит, чтобы бить зверя снова.
Где-то в зале за пределами видимости сцены дверь захлопнулась. Звук эхом мрамора. Были громкие шаги с более громкий разговор.
- Я не понимаю, почему я не могу напали Olrik себя - одетый мужчина говорил раздраженно.
- Армия Brektan будет победить националистов в кратчайшие сроки. Тогда вернемся к Melengar, и вы получите свою награду Archie - сказал старший. - Не Melengar не бежать. Не стоит рисковать.
Он не знает молодых, старых, но слышал много раз. Они называли его регент Этелред. Оба дворяне и их свита приблизились. Этельред был одет как всегда - красным бархатом и золотом шелка. Его густая борода предал свой ​​возраст, как это было совсем седая.
Ноги мимо него мальчик был одет в стильный алый шелк плиссированной туника с высоким воротником, элегантно экстравагантный плащ и шляпу с пером, гармонично вписываются в остальной части его наряд. Это было выше, чем регент и его длинные каштановые волосы упали на спину в тесной хвост. Они шли во главе шести других - служащие, управляющие и должностные лица. Четыре Моди признаны, как это было прежде, чем увидеть